Автор «Концерта обреченных» Дмитрий Минченок написал пьесу для двух актрис среднего творческого возраста — товар на театральном рынке не то чтобы супердефицитный, но всегда востребованный. Тем более что пьеса костюмная, из далекого прошлого: на сцене должны встретиться исторические личности — вдова Вольфганга Амадея Моцарта Констанца и жена Антонио Сальери Тереза. Устроить воображаемую встречу всем известных персонажей — прием в современной кассовой драматургии довольно распространенный. Достаточно вспомнить «Возможную встречу» Баха и Генделя в том же МХТ имени Чехова, где одни из своих последних ролей сыграли Олег Ефремов и Иннокентий Смоктуновский. Принцип тот же: причастность действующих лиц пьесы всем известным историческим событиям гарантирует любопытство публики, а недостоверность факта свидания освобождает фантазию автора от всяческих обязательств.

У господина Минченка жена Сальери назначает встречу вдове Моцарта, чтобы выяснить истинные причины случившейся много лет назад таинственной кончины великого композитора. Придя в ту самую комнату, где когда-то умер Вольфганг Амадей, Тереза Сальери навязывает Констанце Моцарт следственный эксперимент. «Концерт обреченных» — праздная детективная фантазия. Не стоит, наверное, слишком строго относиться к драматургу: он стремился к тому, чтобы будущим зрителям было интересно, и поэтому не стеснял себя в изобретении все новых и новых обстоятельств, раскрывающихся в ходе дамского расследования. Устроенный в люстре тайник, оказывается, все это время хранил неизвестное последнее сочинение гения, тот самый «Концерт обреченных», написанный для четырех инструментов — причем сама эта музыка способна принести смерть тем, кто ее слушает. Не обходится сюжет пьесы без нумерологической символики: часть тайны хранит в себе дата смерти. Никуда не деться и от женских страстей: оказывается, мучимая ревностью жена Моцарта в роковую ночь повздорила с мужем, в то время как здесь же находилась жена Сальери, безнадежно влюбленная в Вольфганга Амадея и притворявшаяся тем самым черным человеком, который якобы заказал «Реквием».

В принципе множить улики и умозаключения можно было бы до бесконечности, но спектакль по изрядно сокращенной пьесе идет всего один час двадцать минут. Поначалу проникнуться тревогами и заботами героинь трудновато, но через полчаса втягиваешься, тем более что каждые три минуты героини буквально вскрикивают от очередного невероятного открытия, вброшенного в их роли драматургом. В финале оказывается, что Моцарт, как и утверждает легенда, выпил-таки отравленное вино — но по ошибке, то есть стал жертвой несчастного случая.

Заняты в «Концерте» две хорошие актрисы: Евдокия Германова играет эксцентричную, легкомысленную и азартную Констанцу, Ольга Барнет — угрюмую, мстительную Терезу. Что госпожам Германовой и Барнет поручили, то они и играют. Обе, скажем прямо, умеют больше, чем здесь показывают. Режиссер Юрий Еремин поместил актрис на сцену-помост между двумя зрительскими трибунами и добавил к героиням два камерных оркестрика: один под управлением Терезы исполняет музыку Сальери, второй, соответственно, музыку Моцарта — по мановению руки Констанцы. В общем, что режиссеру-профи поручили, то он и поставил, не взяв на себя ничего лишнего.

Короче говоря, упрекнуть ни в чем некого: наверняка все хотели как лучше. Непонятно одно: зачем нужен был театру с самым обширным в городе Москве репертуаром еще один заведомо проходной спектакль. Ведь всегда бывает побудительный мотив. Например, прикоснуться к прекрасному. Но это не тот случай. Или раньше других «выстрелить» драматургическим или режиссерским экспериментом. Тоже не тот случай. В конце концов, пополнить кассу (см. свежайших «Примадонн» на большой сцене МХТ). Или срочно заполнить дыру в афише, чтобы не простаивала сцена. Но в активе малой сцены МХТ имени Чехова и без того, судя только по январскому расписанию, почти двадцать названий, большинство из которых успевают показать раз в месяц. Играй — не хочу. Еще спектакли, чего греха таить, иногда ставятся для того, чтобы обеспечить работой «голодных» актрис. Но Евдокия Германова вообще не состоит в труппе МХТ, а Ольга Барнет в «Концерте обреченных» скорее подыгрывает коллеге, нежели находит роль-мечту. Ну, в конце концов, иногда спектакли ставят, чтобы напомнить о существовании театра, изобразить бурную деятельность. Но кто же упрекнет театр Олега Табакова в бездействии и простое? По отношению к МХТ имени Чехова пора уже скорее говорить о кризисе перепроизводства.