«Жалкого водевиля написать не можешь», — бросала в чеховской «Чайке» упрек своему сыну, искателю новых форм в искусстве, знаменитая актриса Аркадина. Не в пример Косте Треплеву, Эжен Скриб оставил после себя не одну сотню так называемых «хорошо сделанных пьес». Можно брать любую (за исключением «Стакана воды», который известен по знаменитой экранизации) и быть уверенным в том, что публика будет внимательно следить за сюжетом, а режиссеру представится великолепная возможность выстроить стилевую «надстройку» на внятном, крепком «базисе», не знакомом лишь на уровне фабулы и без всяких там «турбулентных зон».

В «Дамской войне» война как таковая и война полов переплетаются, добавляя друг другу остроты. Префект округа барон де Монришар (Александр Яцко) не просто ловит в замке влиятельной роялистки-графини (Евгения Крюкова) юного бонапартиста, которого та укрывает, — он мечтает отомстить этой роскошной женщине, которая не раз оставляла его с носом: и как игрока-политика, и как мужчину. Графиня, презирающая перебежчиков от проигравших бонапартистов к победителям-роялистам, не просто прячет у себя под видом слуги пылкого дворянина из стана противников, — она влюблена в него, как влюбляются в прекрасных и лукавых юношей тридцатитрехлетние победительницы. Правда, трофей свой, отвоеванный у военного трибунала, она уступит в итоге без всякого боя неопытной племяннице.
Похоже, что Евгения Крюкова (красивой внешностью которой столько раз пользовался Андрей Житинкин, да и не только он) сыграла здесь свою лучшую роль — умная и чувственная фам де люкс, победившая всех соперников, но проигравшая себе самой.
Понятно, что никаких батальных сцен в «Дамской войне» нет — действие происходит на пленэре, в парке графини, вместо выстрелов звучат фейерверки в честь ее именин, а военный преступник и его сообщники переодеваются и маскируются, точно на карнавале.
Марк Вайль, руководитель ташкентского театра «Ильхом» (самого известного в Москве из среднеазиатских) и свой человек в театре им. Моссовета, где у не го это уже пятая постановка, из хорошо сделанной пьесы создал хорошо сделанный спектакль. Он почти ни на секунду не оставляет актеров без «лонжи» — трюка, маски, смешной интонации, вставного номера.
Цирковой термин не случаен — элементов цирка и кабаре здесь видимо-невидимо. Слуги ловят подносами одноразовые платочки своей насморочной госпожи. Юный бонапартист (пластичный, как кошка, дебютант Юрий Квятковский) жонглирует мандаринами. Графиня с племянницей чисто и чувственно поют на два голоса. А образовавшаяся в финале парочка (бонапартист и племянница) покидают сцену в жанре воздушного полета. Все «стычки» между представителями обоих полов протанцованы в танго на музыку Артема Кима, стилизованную под Астора Пьяццоллу. А все монологи подаются как вставные номера и объявляются конферансье.
Весь этот механизм работает как часы: платочки летят точно на подносы, с такой же проворностью актеры подхватывают зрительское внимание, пары страстно танцуют, смешное в точных пропорциях мешается с меланхоличным, а история крутится, как кинолента в хорошем проекторе. Ни мучительных (как для автора, так — порой — и для публики) поисков новых форм, ни густопсового академического самодовольства тягучих костюмных постановок, ни особых озарений, что «не читки требуют с актера, а полной гибели всерьез», в политкорректной «Дамской войне» нет. Одним словом, хорошо сделанный спектакль — с ударением на втором слове.