Леонид Хейфец поставил Чехова в Театре имени Моссовета
Это именно такой спектакль, который можно ожидать от Леонида Хейфеца, режиссера умного, умелого, тактичного, внимательного и, к сожалению, не всегда занимательного. Это именно такая премьера, которая может выйти на здешней сцене, с ее сильной и ровной труппой, спасающими от халтуры крепкими традициями и колеблющимися возле определенного, не плохого, но и не блестящего уровня постановками.Это «Вишневый сад»: Раневскую играет Ольга Остроумова, Гаева Евгений Стеблов; Лопахиным стал молодой актер Дмитрий Журавлев, хорошо показавший себя в идущем на Малой сцене довлатовском «Заповеднике». Остроумову встречают аплодисментами, хлопают и Стеблову: у Театра имени Моссовета своя, вежливая и верная публика — она ходит сюда постоянно и любит его звезд.
Спектакль Леонида Хейфеца надо показывать студентам театральных вузов для того, чтобы те поняли, как следует ставить Чехова: с уважением и шуткой, с перчиком и новаторством. Здесь смешаны все ингредиенты — традиционную для «Вишневых садов», «Чаек» и «Трех сестер» размеренную интонацию (действие разворачивается с достойной неспешностью, паузы висят так плотно, как может быть лишь в чеховских спектаклях) сменяет режиссерское озорство. И тогда до глубины души пораженная эспаньолкой и шикарными манерами вальяжного и трусоватого лакея Яши (Виктор Гордеев) горничная Дуняша (Татьяна Родионова в этой роли очень хороша) начинает стремительно раздеваться — сначала на землю летит шейный платок, а затем и ошеломленный лакей. Нежное существо сразу перейдет к делу и попытается отдаться любимому тут же, на условной, существующей в воображении зрителя траве, рядом с расстеленным на земле пледом и пузатой корзиной для пикников.
Трудолюбие и скрупулезность Леонида Хейфеца вызывают уважение: он тщательно выстроил спектакль, населил его людьми с детально проработанными характерами и бытовыми черточками, насытил интересными подробностями. По грубым подсчетам, в московских театрах каждый год выходит одна целая пять десятых «Вишневого сада» (эту пьесу ставят один-два театра в сезон, иногда три, а порой и ни одного) — смотреть на тихо умирающего Фирса уже невозможно. А у Хейфеца играющий эту роль Анатолий Адоскин берет веник и принимается подметать барский пол: старый лакей умрет так же, как жил: за обессмыслившейся, никому, кроме него, не нужной работой…
«Вишневый сад» Хейфеца сделан достойно, умно и сдержанно, с юмором и тактом. Понять, ради чего поставлен спектакль, сложнее: на фоне огромной постановочной традиции, когда за каждой репликой «Вишневого сада» стоит свой театральный миф, браться за эту пьесу ради нее самой нельзя. У того, кто ее ставит, должна быть значимая театральная идея (а лучше — и театральная, и общественная). В противном случае режиссер попадет в ловушку, и его спектакль, будь он как угодно хорош, покажется иллюстрацией к пьесе.
Наиболее примечателен здесь ансамбль — далеко не во всех московских театрах практически каждую роль в этой пьесе можно было бы отдать сильному актеру. Об Остроумовой не приходится и говорить — спектакль поставлен о ее героине, очаровательном, беззаботном и беззлобном создании, обреченном на гибель так же, как ее дом и сад. Гаев Стеблова мог бы быть очень хорош, если бы актер не спрятался за давно наработанные, хорошо знакомые интонации: разглядеть за ними что-то живое нелегко… Но это не главное — удивляет то, как сыграны роли второго плана: Дуняша, Яша, Епиходов Александра Пашутина оказались полноправными героями спектакля, у них есть судьбы и характеры, они запоминаются. Для сегодняшнего театра, когда все три чеховские сестры, вместе взятые, порой сильно смахивают на олицетворяющую пошлость Наташу, это по-настоящему необычно.
У Театра Моссовета еще будет взлет: он сохранился после смерти создавшего эту сцену Юрия Завадского, не развалился, не опошлился, не растерял старых актеров, приобрел новых — молодых и хороших. «Вишневый сад» напоминает о том, что театр жив и ждет своего часа, а тот, кто знает Чехова лишь по школьной программе, приятно удивится, обнаружив, что старая и нудная история может быть такой трогательной.
