Андрей Кончаловский превратился в клоуна
Спектакль «Дядя Ваня», постав╛ленный Андреем Кончаловским в Театре имени Моссовета, напо╛минает иронический коммента╛рий к его одноименному фильму начала 1970-х годов. Фильм по пьесе Антона Чехова был гру╛стной и в чем-то трагичной исто╛рией о судьбе отечественной ин╛теллигенции. Та же тема в спек╛такле трактуется уже не как тра╛гедия, а как фарс.Постановки чеховских пьес, приуроченные к 150-летию со дня рождения писателя, пока╛зали, что режиссерам надоели традиционные, классические прочтения его пьес. Каждый из них стремится превратить че╛ховский спектакль в своеобраз╛ные «заметки на полях», высме╛ивающие хрестоматийные трактовки.
Не стал исключением и кино╛режиссер Андрей Кончаловский, не побоявшийся вступить в поле╛мику с самим собой. Его спек╛такль «Дядя Ваня» временами диаметрально противоположен фильму кинорежиссера по этой же пьесе 40-летней давности. О той картине напоминает разве что Вера Петровна — призрак по╛койной жены профессора Сереб╛рякова, хрупкая женщина в бе╛лом платье, временами возника╛ющая на сцене. Все остальное сделано с точностью до наоборот.
Герои картины задыхались в душном деревенском доме. Пространство спектакля как буд╛то распахнуто всем ветрам. Кон╛чаловский, сам сочинивший сце╛нографию постановки, не огра╛ничивает ее стенами и не приземляет бытовыми деталями. Дом заменила квадратная площадка, чуть приподнятая над театраль╛ной сценой. Интерьер обозначен несколькими необходимыми предметами, в перерывах между сценами монтировщики переста╛вляют их практически на глазах у зрителей. Во время спектакля актеры сидят вокруг площадки на лавках, как хоккеисты на ска╛мейках запасных, и ждут своей очереди, чтобы вступить в игру.
Иннокентий Смоктуновский, игравший дядю Ваню в фильме, мог и впрямь стать Шопенгауэром. Театральный дядя Ваня (Па╛вел Деревянко) способен превра╛титься разве что в двойника про╛фессора Серебрякова (Александр Филиппенко). Эксцентричный профессор выглядит не научным светилом, а скорее преуспеваю╛щим театральным комиком. Так и ждешь, что он выдаст какую-нибудь репризу или разразится эстрадным монологом. Даже грея в тазу разбитые подагрой ноги, профессор откалывает фортели, рассчитанные на то, чтобы сор╛вать аплодисменты.
Профессор и дядя Ваня, вирту╛озно сыгранный Деревянко, вы╛глядят как два клоуна. Причем по╛следний из них — клоун-неудач╛ник. Герой Деревянко кажется младшим братом Сони (Юлия Высоцкая), которая на самом деле приходится ему племянницей. Смешной недотепа надевает яр╛кий галстук, мечтая поразить Еле╛ну Андреевну (Наталия Вдовина), и тут же пачкает его вареньем. Дядя Ваня делает одну глупость за другой, чаще всего появляется некстати и страдает от собствен╛ного несовершенства. И хотя пре╛тензии этого героя чаще всего вызывают смех, нелепого дядю Ва╛ню иногда очень жалко.
Смешная и очень трогательная Соня Юлии Высоцкой тоже чем-то похожа на клоунессу. Актриса не боится быть некрасивой, играя свою героиню неуклюжей, ско╛ванной и абсолютно не женствен╛ной. Зрители не увидят даже кра╛сивых волос, о которых сказано у автора. Они спрятаны под пла╛ток, открывая чуть оттопырен╛ные уши. Этой Соне никогда не увидеть «неба в алмазах». В финальном монологе она сдергивает со стола скатерть, бьет по╛суду, крушит все, что попадется под руку.
Превратив героев Чехова в экс╛центриков, Кончаловский разру╛шил плавное течение действия и постепенные переходы от одно╛го эпизода к другому. Резкий и нервный ритм его спектакля ме╛няется, как температура у больно╛го. Одна сцена не всегда стыкуется с другой, усиливая чувство всеоб╛щего оглупления и упадка.
Эту всеобщую болезнь в спек╛такле осознает только доктор Ас╛тров (Александр Домогаров). Он, по версии Кончаловского, вовсе не романтичный герой-любов╛ник, хотя в одной из сцен все же заваливает на диван Елену Андреевну и задирает ей юбку, открывая чулки. Этот Астров, ци╛ник и безжалостный диагност, давно догадался, что он сам, люди вокруг, да и все общество скоро погибнут от смертельного недуга. Раньше он мечтал спасти леса. Теперь видит, судя по фотографи╛ям на заднике, что от них оста╛лись только редкие, чахлые дере╛вья. И доктор с чисто научным интересом наблюдает, чем закон╛чится эта история.
Похоже, что Кончаловский с ним солидарен. И тоже считает, что надеяться ни чеховским геро╛ям, ни нам абсолютно не на что. В финале на заднике возникают фотографии пустоши, на кото╛рой, как гнилые зубы, торчат только пни.
