Галина Волчек выпустила премьеру после шестилетней паузы
Бывают спектакли, от которых мир становится хуже. Пусть эстетически они совершенны (что редкость), это ничего не меняет. Все равно вектор — вниз. Есть спектакли, которые делают мир лучше. У них, как у немногочисленных людей, книг и песен, вектор — вверх. А изъяны в данном случае — лишь примета живого существа.Спектакли, поставленные Галиной Волчек, всегда улучшали мир. Понятие «всегда» не имеет прошедшего и будущего времени. «Заяц. Love Story» вряд ли окажется в одном ряду с «Пигмалионом», «Вишневым садом», «Тремя товарищами» или «Тремя сестрами», но столбовому направлению он соответствует.
Волчек не выпускала премьер давно. Строго говоря, с 2001 года, когда вышли те самые обновленные «Три сестры». Надо ли уточнять, что 13 апреля парковка трещала от «меринов» с красноречивыми номерами, а зал еле-еле вместил «випов» — как действительных, так и разжалованных. Кому «випы», а кому — друзья. Волчек друзей не предает.
Хрустел упаковочный целлофан, роз в каждом букете было столько — не считай, собьешься. Все целовались-обнимались, всё предвещало большой успех, и успех этот — по объективным критериям — состоялся. Великолепную троицу — Галина Волчек, Нина Дорошина, Валентин Гафт — приветствовали долго, стоя, с почтением, которого эти люди заслуживают, с любовью, которая за десятилетия накоплена. В лучах народной и «виповской» любви согрелись также автор пьесы Николай Коляда (что на афише «Заяц. Love Story», то у него в оригинале — «Старая зайчиха») и тренер по пластике, верная подруга Волчек Татьяна Тарасова. Не беспокойтесь — на коньки старую гвардию «Современника» громоздить не стали…
Действие «Зайца…» происходит в гостиничном номере очень далекого (от Москвы) и очень холодного города. Встречаются на краю света он и она — Миша и Таня. Он - бывший актер, теперь осветитель в ДК. Она — все еще актриса, и даже столичная. Существует тяжкой халтурой (нормальное актерское состояние). В своем немолодом возрасте ведет иллюзорный образ жизни. Вот прибыла афрозвезду перед наивной сибирской публикой имитировать. Мотается по номеру в разноцветной лапше, кудрявом парике и морилке. А что? «Как нас заказывают, так мы и приезжаем».
И Мише, и Тане «сто лет в субботу». А бесславному окончанию их супружества в субботу — тридцатник. Эпоха эта давно отошла в область преданий. Причем у каждого свои предания, свой собственный набор легенд и мифов — конфликт неизбежен. Даже совместное участие в постановке «Зайка-Зазнайка» какого-то мухоср…ского тюза в семьдесят лохматом году — повод сцепиться, изрыгая самую поносную брань. Впрочем, легкую и естественную, как принято у Коляды. Спектакли по его пьесам — убедительная иллюстрация поговорки «брань на вороту не виснет».
«Зайка-Зазнайка», если кто забыл, — это драматургическое творение старшего Михалкова. Наряду с советским/российским гимном, «Дядей Степой», исполненным трагизма произведением «Мальчик с девочкой дружил» и гениальным руководством «Нельзя воспитывать щенков посредством крика и пинков. Щенок, воспитанный пинком, не будет преданным щенком» Сергей Владимирович создал также несколько пьес. В частности — про то, как заяц при помощи краденого «ствола» экспроприировал у лисы элитную недвижимость… Самое удивительное, что текущей весной слово о бедных артистах, навсегда ушибленных тюзовскими образами, замолвили сразу и в театре, и в кино. Еще торчат по Москве билборды фильма «Тупой жирный заяц»…
Спектакль Волчек — не столько про трудную судьбу рядового артиста, сколько о том, что жизнь прошла. Под присохшей обидой кровоточит старая любовь, пламя разгорается не из искры даже — из холодной золы. Чудо. Но - опоздало чудо. Кончена жизнь. И только заводной заяц марширует по авансцене с барабаном наперевес. Бодрый, глупый, из ниоткуда в никуда, как мы все. Гордимся, что работаем дольше — в два раза дольше. И не замечаем, что любим меньше — во сто раз меньше, чем могли бы любить…
Галина Волчек — кристально честный человек. И кристально честный режиссер. В сущности это тавтология, поскольку Волчек на режиссера и человека не делится. Она — едина. Как у пьяницы — что на уме, то и на языке, так у нее — что на сердце, то и на сцене (мысленно дорисуйте здесь смайлик).
Кто честен сам, тот извинит и чужую откровенность. Если я скажу, что «Заяц. Love Story» надорвал мне душу, что я плакала там, где зрительские слезы явно подразумевались, это будет лицемерием. А я слишком уважаю Галину Волчек, чтобы с ней лицемерить. Не являясь поклонницей стихотворного творчества Валентина Иосифовича, смею думать, что текст Коляды без посторонних вкраплений звучал бы естественнее. Являясь безусловной поклонницей фильма «Любовь и голуби» (коему предшествовал одноименный спектакль в «Современнике»), предпочла бы, чтобы в игре Нины Михайловны Дорошиной возникли и другие интонации — кроме до боли знакомых. При этом понимаю, что театр — дело живое («Современник» — особенно), показ на показ не приходится, и, если сердце у меня не защемило, это вопрос личного невезения.
А вы идите — посмотрите спектакль «Заяц. Love Story» таким, каким он задумывался. Каким должен быть. Я очень надеюсь, что вам повезет.
