Рождение нового жанра
Театральный центр «На Страстном» представляет 18 и 19 октября в 19.00 спектакль по поэзии Иосифа Бродского «Дуэт для голоса и саксофона» в исполнении Михаила Козакова и Александра Новикова: Михаил Козаков — голос, Александр Новиков — саксофон.Бродский несомненно одобрил бы выбор Козакова, так как сам, пребывая в США, увлекся саксофонной музыкой и даже создал поэтические композиции, посвященные этому удивительному инструменту.
— Саксофон — это король джаза, и в то же время универсальный инструмент, — утверждает Александр Новиков. — Он легко и с неподражаемым эффектом может воспроизводить классику, блюз, джаз, вещи, в стиле мейнст-рим. Собственно, именно это мы собираемся доказать зрителю на своих концертах вместе с Михаилом Михайловичем Козаковым.
У Михаила Козакова с поэзией Иосифа Бродского роман длинною почти во всю жизнь. Он читал Бродского даже тогда, когда его имя было под запретом, приписывая авторство «одному ленинградскому поэту». Как известно, строгость закона компенсируется необязательностью его исполнения.
Бродский был не столь щедр на эмоции. Между «Что этому Козакову от меня нужно?» и дарственной надписью к книге «Входящему в роль стройному Мише как воину в поле от статуи в нише» пролегли целые годы.
Александр Новиков признается, что во время репетиций с Михаилом Казаковым он сам был удивлен тем, как здорово можно сочетать музыку и стихи, причем, чередуя одно и другое, а не иллюстрируя, как это бывает обычно в поэтических зарисовках с музыкальным оформлением. Стихи отдельно, саксофон — звучит отдельно, но они сменяют друг друга и можно спутать всерьез, играет ли голос джаз или саксофон читает стихи.
И все-таки любопытно, как великий актер, патриарх отечественного кино и театра, легко взял в свои партнеры совсем молодого музыканта, а не равную себе по славе величину?
— Наверное, для Михаила Михайловича это было не принципиальным, — рассказывает Александр Новиков. — Он удивительно прост в общении, но, конечно, требователен, что касается мастерства. И, кстати, за моей спиной не такой уж и маленький опыт: я закончил Российскую академию Гнесиных класс фортепиано, но затем перешел на саксофон. Играл в оркестре Олега Лундстрема, участвовал в записи презентационных дисков с коллективом Людмилы Рюминой, выступал со сборными симфоническими оркестрами, ансамблями, по линии ЮНЕСКО ездил с концертами в Париж.
— Как известно, Бродский очень ревниво относился к чтению своих стихов? — спрашиваю я Михаила Козакова.
— Ревниво. Ему казалось, что только он может читать свои стихи. И читал их. .. довольно занудно. На своих четырех нотах. У меня все-таки больше нот в запасе.
— Когда вы читаете такие трудные стихи, как, например, «Осенний крик ястреба», который, возможно, легче прочитать глазами, предполагаете ли вы, что ваш зритель соответственно подготовлен?
— Да нет. Мне дороги все люди, которые приходят. Не бахвальства ради скажу, что ко мне, бывает, подходят и говорят — вот мы читали про себя и не поняли, а в вашем исполнении все стало ясно.
— Чем труден Бродский для вас?
— Как с любым поэтом, нужно попасть в особый, только этому поэту присущий тон. Бродский же уникален, он сочетал в себе и XVIII век и XX, и дичок, привитый от английской поэзии. Пишет густо, подчас как бы мало заботясь о читателе. У него есть кристалльно чистые стихи. А есть и такие, которых даже я не понимаю.
— Михаил Михайлович, почему аккомпанементом Бродскому был выбран саксофон?
— Очень просто. У Бродского есть стихотворение с паузами для саксофона. Он очень чувствовал джаз, и в его поэзии есть джазовые ритмы. Я считаю, у нас идеально подобранная программа — Бах, Рахманинов, Вилло Лобос, русская народная песня, мексиканское танго. Саксофон — очень подвижный инструмент, и Саша много импровизирует. И главное, умеет это делать.
