Умер Алексей Казанцев
Вечером во вторник на 62-м году жизни скончался драматург и режиссер Алексей Казанцев. Это случилось в Болгарии, где он готовил гастроли своего Центра драматургии и режиссуры. Таким образом, продолжилась печальная цепочка скоропостижных утрат, постигших российский театр за последние год-полтора. Точно такая же внезапная смерть во время путешествия за границу досталась в 2006 году выдающимся театральным художникам Давиду Боровскому (умер в Колумбии) и Олегу Шейнцису (умер на Украине). А год назад именно Болгария стала местом смерти петербургского режиссера Владислава Пази. К слову сказать, все четверо были людьми не старыми, и их, таких разных, объединяло одно общее свойство: работали на износ.О таких людях, как Алексей Казанцев, говорят кратко и уважительно: театральный деятель. При этом, написав слово «деятель» с заглавной буквы, можно не опасаться за избыточный пафос — ведь жизнь этого человека, так внезапно окончившаяся, была действительно отмечена деяниями. Алексея Николаевича Казанцева можно назвать человеком, совершавшим поступки, что по нашим временам большая редкость.
Один из самых важных его поступков запечатлен теперь в любой московской театральной афише. Центр драматургии и режиссуры под руководством Алексея Казанцева и Михаила Рощина — так называется его любимое детище, созданное в Москве на исходе 1990-х годов. Именно Казанцеву мы во многом обязаны зарождению нового драматургического бума в России. Хотя и не только ему, конечно; вокруг него и Рощина быстро сгруппировалась целая команда талантливых людей, желавших исправления плачевной ситуации в русской драматургии. Но Казанцев был человеком, работавшим на общее благо, только вокруг таких, как он, обычно и объединяются.
Драматургия и режиссура всегда соединялись в его жизни самым естественным образом — одно было продолжением другого. В середине 1970-х его прославила пьеса «Старый дом», которая шла во многих театрах страны. «И порвется серебряный шнур…», «С весной я вернусь к тебе» — эти драмы, с трудом пробивавшиеся сквозь советскую цензуру, были важны не только как художественное, но и как общественное явление. Алексей Николаевич Казанцев желал более честной, более порядочной жизни для России и боролся за нее с помощью собственных пьес и спектаклей. Не случайно же его последним спектаклем стала «Смерть Тарелкина» по неустаревающей пьесе Сухово-Кобылина.
