Премьера оперы «Травиата» в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко
На «Травиату» в Театр Станиславского и Немировича-Данченко стоит пойти прежде всего ради главной героини, партию которой исполняет примадонна труппы Хибла Герзмава.На сей раз ее мягкий, завораживающий своими оттенками голос преисполнен драматизма, а порой даже исступления. Никакой томной «дамы с камелиями»: Герзмава представляет Виолетту воплощением мощных жизненных сил. Тем страшнее наблюдать, как судьба обуздывает эту стихию. По ходу отчаянной борьбы героини за любовь и примирение долга с чувством ее энергия иссякает, будто по воле рока.
Альфред, возлюбленный Виолетты, здесь колоритнейший. Тенор Сергей Балашов, обладатель звучного красивого голоса — увалень вроде Пьера Безухова. На претенциозной тусовке он поначалу выглядит большим ребенком. Но, едва увидев Виолетту, властно расставляет все по местам: «Поедем со мной, люблю, буду заботиться», — и тусовка посрамлена.
Увы, остается только фантазировать, как интересно могли бы развиваться характеры подобных персонажей в действии, будь оно хоть как-нибудь поставлено. Большую часть времени режиссер Александр Титель оставляет артистов неприкаянными, лишь изредка нагружая их неуклюжими комическими этюдами. Во время «Застольной» персонажи подпрыгивают на пружинящих шарообразных креслах, с трудом попадая в такт. По ходу арии первого акта Виолетта пытается не сбиться, пока горничная помогает ей сменить туфли на чулки. Альфред, собираясь раздобыть в Париже денег, тоже потешает публику суетливым переодеванием. Все это — милые и необязательные штрихи к ненаписанным портретам.
Художник Владимир Арефьев поступил еще проще. Он оградил сцену белыми стенами и разместил на ней прозрачные прямоугольные тумбы, внутри которых вентиляторы взметают вверх цветные лепестки. Слов нет — красиво. Годится и для выставки дизайна, и в качестве образа пресловутой гламурности. Но сколько можно этим любоваться? Пожалуй, до первой «смены кадра» в музыкальном действе и развитии фабулы. Отыграть эти «смены кадра» и значило бы поставить оперу. Однако тут и лепестки, и сценическое движение, и музыка никак между собой не соотнесены.
Эта беспечность объясняется просто: в спектакле есть ударная сцена, которая сделает ему кассу в любом случае. Хоть постановщики и не решились перенести все действие «Травиаты» в ночной клуб, они догадались устроить в третьем акте настоящий стриптиз. Исполняют его профессионалы жанра — участники эротик-шоу X-style и «Цвет ночи». Пожалуй, это первый в нашей практике выход артистов подобного амплуа на академическую оперную сцену, и его можно назвать поучительным. Стриптизеры постарались вписаться в новые для себя правила игры и преуспели: их почти невинные номера отличаются прежде всего элегантностью. То есть главным качеством академизма, которого не смогли достичь на своем поле постановщики театра имени самого Станиславского.
Лишь финал отчасти восстанавливает паритет. Допев предсмертные фразы, героиня убегает со сцены и шлет всем прощальный безмолвный привет из потустороннего пространства: из-за стеклянной стены, отгораживающей задний план сцены. Слава Богу: хоть умереть ей позволили сценически грамотно.
