Кирилл Серебренников, режиссер

 — Ваш спектакль «Антоний и Клеопатра. Версия» в «Современнике» заставляет задуматься о трагических событиях мировой и отечественной истории. Но насколько важна для вас связь с сегодняшней политикой?

 — У нас все одеты в современные костюмы не потому, что мы все желаем перенести в современность, это просто такая традиция играть Шекспира в современных костюмах. Ничего нового мы здесь не открываем. Но как только появляется Цезарь в современном костюме, все говорят: «Путин! Посмотрите, это же Путин!» А для этого нет никаких оснований, там ничего про это нет. Речь идет об абстрактной власти, о том, как и что мы говорим о природе этой самой власти. Не нашей с вами, а о власти, которая сталкивает народы, о тех политиках, которые сталкивают людей лбами. Это история про то, как в мире воюющем побеждает цинизм, побеждает клика Цезаря, побеждают люди, которым плевать — любовь или нелюбовь, Восток или Запад, христиане или мусульмане, им плевать. Они сталкивают цивилизации лбами для получения своей выгоды и на этом наваривают какие-то дивиденды. Если говорить про эту политическую линию, которая есть в пьесе, то она развита у Шекспира очень мощно, мы ее тоже посчитали возможным оставить. Хотя от этих сцен осталось где-то 50%. У Шекспира этого намного больше, чем у нас.

 — А время аллюзий на сцене вообще прошло?

 — Нет, оно не прошло ровно потому, что именно желанием находить эти аллюзии и питаются некоторые умы. Но мы ведь не отвечаем за чужие сны.