Премьеры в МХТ им. Чехова и Ленкоме больше сказали о режиссерах, чем об авторах классических пьес
Знаете, что роднит модного молодого режиссера Нину Чусову и абсолютного монарха империи МХТ Олега Павловича Табакова? Художественное кредо. Если коротко, суть его в следующем: знай наших!Речь не о визите Президента России на «Грозу» Чусовой в «Современнике» или ураганном слухе «Табаков ушел от жены к студентке!», оказавшемся сильно преувеличенным. О чем вы, мы же интеллигентные люди. Речь о любви народа, выраженной в стопроцентной заполняемости зала. Г-жа Чусова умеет слепить эффектное зрелище — и выдает хиты. Г-н Табаков мечет премьеру за премьерой и не сходит с газетных страниц: без пиара — какая заполняемость? В газетах, правда, не пишут, что огни главного входа МХТ зажигаются не часто. Театры такого ранга на большой сцене играют 24 — 26 раз в месяц, не говоря уж о МХАТ им. Горького, где с утренниками аж 36 на круг выходит. В МХТ отдуваются два малых зала. А на основной сцене за последние полгода: май — 8 спектаклей, июнь (много приезжих) — 20, июль — август (отпуск, наверное) — 0, сентябрь — 7, октябрь — 10. Заполняемость, конечно, стопроцентная.
Легкий авантюризм украшает художника. В больших дозах приводя к краху. Агрессия внешнего по отношению к внутреннему чревата безумием. Тому пример — «Тартюф» Чусовой. Спектакль явно не готов, но по части зрелищности он дозреет. По части художественного смысла — никогда. Ведь что у Мольера? Подлый святоша Тартюф обманом втерся в дом простодушного Оргона, пытался обольстить жену, завладеть дочерью, помог изгнанию сына, захватил имущество и совсем было отправил Оргона за решетку, если б не финал во славу короля: за подлецом пришли. Тартюф — символ лицемерной подлости. А что в МХТ? Умри, читатель! Мировой мужик Тартюф спасает от беды семью Оргона. Да разве возможно? Пьесы с более четким делением на белое-черное и в природе нет. Ведь именно «Тартюфом» Мольер подчеркнул свою идею театра как исправителя нравов. Нанизал комедийный миропорядок на такую железную внутреннюю ось, что не перешибешь. Ну, одна-то г-жа Чусова, может, и не справилась бы. Но с г-ном Табаковым! Он играет Тартюфа — и читатель ждет уж вести о его провале. Увы. Если говорить только о персонаже — бессмысленный, но адски сложный фокус-перевертыш удался. Табаков победил Мольера.
Этот Тартюф не лицемер, но лицедей. Братан с наколкой на пузе, похоже, только освободился — и попал на халяву. Ну, свезло — не отказываться же, если само в руки прет? В теплой компашке такого же жулья (две юные оторвы в рясах и слуга Лоран — Владимир Федоров) он отплясывает в хозяйском саду, душевно парится в баньке и, не веря счастью, отвечает на заигрывания хозяйской жены. Все лицемерные речи (в защиту сына, просьбы не оставлять его наедине с Эльмирой и т.п.) произносятся от души! Он и впрямь не желает зла этой семье, ни дочь их ему не нужна, ни имущество, дайте только покоя! Именно чтоб не усугублять беду, он сматывает удочки — инсценирует собственный арест. Никто за ним не приходил, он сам с грустью покидает дом, где ему было так тепло. Вы не поверите, Тартюфа искренне жаль.
Словом, г-н Табаков опять весь в белом. В отличие от коллег. По-братски обойдясь с Тартюфом, семью Оргона г-жа Чусова превращает в скопище шутих и уродов, явно метя в современную светскую тусовку. Жена (Марина Зудина) призывно крутит задом, дочь (Дарья Мороз), явившись домой под утро, умело изображает невинное дитя только что из кроватки, на Дорине (Марина Голуб) пробу негде ставить, молодящуюся мамашу Оргона (Наталья Кочетова) вместо девчонки-служанки сопровождает здоровенный эфиоп (Андрей Давыдов), намек доходит. .. И далее в том же духе. Сами, мол, хороши. Сами тартюфы будь здоров. Обряженные в светски-клоунские костюмы от Павла Каплевича, актеры бессмысленно отбарабанивают текст: ведь речи их персонажей не более чем прикрытие. Огромный массив блестяще остроумного текста идет как шумовой фон. А сам Оргон (Александр Семчев)? У Мольера он конфликтует с семьей из веры в святость Тартюфа, из тяги приобщиться к высшему, божественному смыслу. Оргон — Семчев — из блажи богатого самодовольного дурака. То есть проблема вообще снимается. Ни веры, ни святости. Вау! Греши на здоровье! То-то бы Мольер обрадовался.
Сцена МХТ снизу доверху декорирована панелями-решетками под золото (художники Анастасия Глебова и Владимир Мартиросов). Заключая свой зверинец в золотую клетку, г-жа Чусова, наделенная от природы потрясающей интуицией, не ведала, что творила. Но угодила в яблочко. Перед нами парадный портрет нынешнего МХТ. Как был портретом МХАТа Ефремова прежний, эфросовский «Тартюф» с наивным романтиком Оргоном, третирующим любимое семейство ради святой идеи. И когда в финале герои Чусовой, картонно разряженные спереди, вдруг поворачиваются спиной, обнаруживая неприглядную изнанку, портрет получает завершение: фальшивый блеск и позолота — при голом заде.
