Пьеса Алана Эйкборна «Синтезатор любви»
В Театре имени Маяковского выпустили спектакль Леонида Хейфеца «Синтезатор любви» по пьесе современного английского драматурга Алана Эйкборна. Любовью к электронике проникалась на премьере МАРИНА ШИМАДИНА.Спектакль, сыгранный без «тяжелой артиллерии» труппы, поголовно занятой в предыдущей премьере театра «Женитьбе», получился легким и веселым. И во многом благодаря двум актрисам — Татьяне Аугшкап и Ольге Прокофьевой, которые по очереди играют в спектакле женщину-робота. Но обо всем по порядку. Жил-был одинокий композитор Джером, конечно, непризнанный гений, но пока известный лишь как автор музыки для рекламы детской присыпки. Жена у него, как водится, была стервой и ушла, не выдержав общения с творческим человеком, прихватив с собой дочку. Пытаясь добиться разрешения видеться с ребенком, Джером старается создать в своем напичканном музыкальной техникой доме иллюзию благополучной и благопристойной семейной жизни. Для чего приглашает к себе актрису из социального агентства. Но даже девушка по найму не может вынести привычки композитора записывать на магнитофон все звуки в доме — будь то разговоры в гостиной или стоны в спальне, чтобы потом превратить их в музыку. Тогда в качестве верной, заботливой и хозяйственной подруги, не способной ни обижаться, ни возмущаться, Джером решает представить жене и дочери своего домашнего робота Нан 300-ф. Вот тут и начинается самое интересное. Актрисы меняются местами: та, что была роботом, становится женой, а та, что играла актрису Зою,- загримированным под нее роботом. Джером готовит свою новую куклу к первому выходу в свет, как профессор Дулиттл — цветочницу Элизу: учит произносить вежливые фразы, смеяться в ответ на смех собеседника, а на слово «драгоценная» немедленно реагировать поцелуем. Естественно, такая ситуация порождает массу комических моментов. И обе актрисы отыгрывают их так, что зал хохочет весь второй акт.
Все бы ничего, если бы история современного Пигмалиона и его электронной Галатеи оставалась чистой комедией и не была напичкана занудными сентенциями о том, что люди все-таки лучше машин и живой человек важнее любой, даже самой гениальной музыки. В спектакле все выглядит как раз наоборот. И зрителей больше всего занимает нагромождение компьютеров на сцене, которые демонстрируют видеопослания друзей композитора, показывают какие-то хитрые схемы и превращают только что прозвучавший голос или смех в музыкальные фрагменты. Кроме электронных мониторов за хард и софт в сценографии спектакля (Сергей и Татьяна Бархины) отвечает костюм робота Нан 300-ф, увешанный гирляндами лампочек, которые в самые ответственные моменты начинают переливаться всеми цветами радуги. И зрители, естественно, начинают сопереживать этому симпатичному на вид роботу, а не бесцветному анемичному композитору (Анатолий Лобоцкий), его нервной жене или монструозной дочери-скинхедке, входящей в общество «мир для мужчин». В конце концов и у машины могут возникнуть чувства. В финале Нан 300-ф бродит по полутемной сцене, натыкаясь на предметы, как одинокий чеховский Фирс, забытый в пустом доме. Запускается программа отключения, говорит она. Жаль, что не самоликвидации — получилось бы эффектней.
