Валентин Гафт сыграл обманутого мужа
В минувшие праздники в зале Театра им. Моссовета был невиданный аншлаг. Зрители ругались из-за мест даже после поднятия занавеса. Шла премьера с участием примы Ольги Остроумовой и приглашенного из «Современника» Валентина Гафта. Спектакль с игривым названием «Муж, жена и любовник» объединил мотивы комедии Тургенева «Провинциалка» и рассказа Достоевского «Вечный муж».Режиссер-постановщик Юрий Еремин использовал ход, подсказанный Достоевским. Герои смотрят «Провинциалку» в театре. Водевиль о кокетливой женушке, недотепе муже и красавце госте играется как лихой капустник. А то, что происходит потом, оказывается страшным продолжением комедии. Униженный, обманутый супруг является к «другу семьи» уже после смерти жены. Ведет себя крайне странно. То испытует, то заискивает, то терзает, то подлизывается и даже пытается убить. Все никак не может отомстить за украденное счастье. Но спектакль благополучно завершается сценами из той же «Провинциалки». Тексты Тургенева и Достоевского дополняют и комментируют друг друга, предоставляя возможность поиграть в два контрастных театра.
Комедию ломают совсем по-провинциальному. Суфлер (Александр Пискарев) подсказывает слова и прямо по ходу представления суетливо устраняет многочисленные недоразумения — то тапер заиграет не вовремя, то премьер не загасит пожароопасную сигарету. Артисты, дополнившие свои фамилии звучными окончаниями, выкрикивают роли, показывая себя во всей красе. Упоительно кривляется граф Любин (Геннадий Бортников), клоунничает простофиля Ступендьев (Владимир Сулимов). И только Ольга Остроумова не теряет чувства меры даже в такой двусмысленной ситуации. Очаровательно волнуется актриса провинциальной «Провинциалки» Остроумова-Бельская. Волнуется и ее героиня Дарья Ивановна — так, что каждый кружавчик дрожит.
Веселенькая цветастая гостиная сменяется мрачной петербургской комнатой (сценография Валерия Фомина). Начинается Достоевский, но мизансцены почти так же вытолкнуты к краю рампы. Там играли в трио плохих актеров, тут — в дуэт сильно подгулявшего типа и господина на грани нервного срыва. Трусоцкий Валентина Гафта медленно выкарабкивается из пьяного кокона. Пьет глазами нервозное мельтешение Вельчанинова (Александр Яцко). Для этого неотразимого любовника Трусоцкий теперь и черт, и прокурор, и палач.
В пьесу, написанную режиссером Ереминым, вошли только узловые моменты рассказа Достоевского. Но Гафту удается играть и то, что осталось за пределами инсценировки. И «любовь со злобы», и мелочную угодливость, и уязвленное достоинство, и бессмыслицу бунта. Вокруг взрываются мириады звуков — на фоне психоделической какофонии кого-то настойчиво кличет труба и стонет скрипка (композиторы Александр Чевский и Матвей Костолевский). В оторопь старика Трусоцкого бросает не эта музыка, а грациозный романс Глинки. Его поют победительный Вельчанинов и солнечная Наденька (Ирина Максимкина). Поют в насмешку, в укор и в назидание.
Главное оружие Гафта-Трусоцкого — взгляд. То испытующий, буравящий, гипнотический и убийственный. То по-детски недоуменный и вопрошающий. Но один из самых сильных моментов роли сыгран с завязанными глазами. Шебутные жмурки прервал злополучный фривольный романс. На плечи опозоренного ревнивца, по меньшей мере, навалилась вся вселенная. А бутафорское пианино до боли напомнило ехидную «Провинциалку».
